Смерть дипломата - Страница 44

Дронго вошел в здание, показал свой паспорт, проверяющие внимательно его просмотрели, прежде чем пропустить дальше. Там его уже ждал предупредительный молодой сотрудник посольства, который сразу провел его на второй этаж, где в одной из комнат его ждал мсье Лелуп – невзрачный господин с зачесанными на лысой голове редкими волосами, смешным носом уточкой, разноцветными глазами и большими ушами. Круглые стекла очков придавали ему совсем комический вид. Он был одет в немного мятый, достаточно старый костюм, узел галстука не был затянут до конца. Такой человек мог быть кем угодно – бакалейщиком, лавочником, уличным торговцем, рекламным агентом, но только не высокопоставленным агентом разведки.

Очевидно, таким и должен быть настоящий разведчик, в котором менее всего можно заподозрить опытного профессионала, работающего почти четверть века на разведку своей страны. Мсье Лелуп говорил на шести языках, но, встретив гостя, сразу решил вести разговор на английском.

– Садитесь, мистер Дронго, – приветливо предложил он, указывая своему гостю на глубокое кресло. Сам уселся напротив и уточнил, что именно будет пить гость.

– Зеленый чай, – попросил Дронго.

– Принесите, – обратился Лелуп к почтительно замершему бармену посольства и добавил: – А мне капучино. – Потом снова посмотрел на Дронго: – Итак, господин эксперт, хочу сразу предложить вам быть максимально откровенными друг с другом. Мы прекрасно знаем, кто вы такой и чем именно занимаетесь. Ваша репутация одного из лучших экспертов в мире по раскрытию самых сложных преступлений нам хорошо известна. Надеюсь, что вы простите мне мое вступление, но оно необходимо для того, чтобы мы правильно расставили наши акценты.

– Согласен. Но в таком случае вам придется представиться более конкретно, мсье Лелуп, – предложил Дронго.

– В каком смысле? – удивился его собеседник.

– Мне представили вас как французского дипломата, приехавшего из Парижа, – напомнил Дронго.

– Не нужно так скромно, господин эксперт, – хитро улыбнулся Лелуп, – вы же прекрасно знаете, кто я такой и почему я оказался здесь сразу после убийства нашего консула. Или вам еще не успели рассказать о моей миссии?

– Может, мне важно услышать это от вас, чтобы убедиться в вашей искренности, – парировал Дронго.

В кабинет вошел бармен, неся на подносе чашку с кофе, стакан с чаем для Дронго, сахарницу, конфетницу и коробку бельгийского шоколада.

– Вы все равно не поверите до конца в мою искренность, – благодушно заметил Лелуп, – но если вам так принципиально важно, чтобы я представился, скажу: я, Жан-Поль Лелуп, действительно прибыл в ваш город как представитель нашего Министерства иностранных дел. Если вы спросите, имею ли я отношение к каким-то другим ведомствам, то, разумеется, я категорически буду возражать, ведь в документах, которые были предъявлены для получения мною визы, была указана моя должность в нашем Министерстве иностранных дел. Однако вы можете мне не поверить, и это будет ваше право. – Он широко улыбнулся, давая понять, что его гость может сам сделать необходимые выводы.

– У вас есть скэллер, – поинтересовался Дронго, – чтобы мы могли нормально побеседовать?

– В нашем посольстве работает система скэллеров, и с улицы нас не смогут прослушать посторонние, – ответил Лелуп.

– С улицы – возможно, а в самом посольстве?

– Вы считаете, что нам следует его включить? – задумался Лелуп.

– Уверен. Иначе мы не сможем оценить степень искренности нашей беседы.

– Хорошо. – Лелуп поднялся и вышел из комнаты. Вернулся он минуты через три. За ним шел неизвестный, который нес большой скэллер. Он установил его на столе, проверил включение и обратился к Лелупу:

– Все в порядке.

Тот согласно кивнул и отпустил своего сотрудника. Дронго взглянул на аппарат – внушительная техника, исключающая возможность любого прослушивания.

– Будем считать, что вы меня убедили, – сказал он Лелупу.

– В таком случае прошу оценить степень моей искренности.

– Спасибо, – улыбнулся Дронго. – Я могу узнать, что именно вас так интересует?

– Конечно, убийство нашего дипломата, – пояснил Лелуп. – Эта ужасная трагедия буквально потрясла весь Париж. Вы должны понимать, как болезненно сейчас воспринимаются подобные инциденты. Наш парламент принял закон об армянском геноциде, и это вызвало массовые протесты в Турции и в нашей стране. При этом акции протеста были и в вашей стране. А в ваше министерство даже вызывали нашего посла. И на этом фоне происходит убийство нашего дипломата в Баку. Разумеется, все сразу вспомнили акции протеста и гневные заявления различных турецких обществ.

– В Париже могут считать все, что угодно. Но такой опытный… – Дронго сделал длинную паузу, словно подбирая нужные слова, – дипломат, – наконец сказал он, – должен понимать, что эти причины не могли стать поводом для убийства вашего консула.

Лелуп оценил длинную паузу и произнесенное с большим усилием слово «дипломат». Он радостно улыбнулся.

– Я не сказал, что разделяю эту точку зрения. Но Шевалье убит. Мало того, в местных газетах начали появляться неприятные статьи, намекающие на его сексуальную ориентацию.

– Разве это клевета?

– В нашей стране свобода слова, – живо отреагировал Лелуп, – и каждый может говорить все, что он хочет, и жить так, как он хочет. Любые ограничения ведут к тоталитаризму и диктатуре. Нам казалось, что ваша страна, пережившая столько лет коммунистической диктатуры, должна была получить иммунитет от подобных высказываний и не допускать публичного обсуждения на страницах своих газет.